Исчезла, но не забыта - Страница 50

— Лайза будет на суде?

— Конечно. Я говорила с ней об этом вчера.

— Кажется, вам лучше удается контактировать с моей женой, чем мне.

— Ваша жена живет сейчас со своим отцом. Ей было неуютно в опустевшем доме.

— Прекрасно, — сказал Дариус и одарил Бетси ослепительной улыбкой. — Я звонил домой Его чести прошлой ночью, и он сказал мне, что у него дома ее тоже нет.

— Может быть, она вышла куда-нибудь?

— Пожалуй. Когда в следующий раз свяжетесь с моей женой, то попросите ее навестить собственного мужа в тюрьме. Сделаете?

— Конечно. Да, пока не забыла. Есть еще женщина по имени Нора Слоан, которая пишет статью об адвокатах-женщинах, занимающихся уголовными делами. Она хотела бы принять участие в вашем деле, если позволите. У нее появится шанс получше изучить саму стратегию защиты, а также то, как адвокат добивается доверия своего клиента. Я сказала, что, прежде чем позволить ей что-нибудь, спрошу вашего разрешения. Не возражаете против такого положения вещей?

Несколько минут Дариус обдумывал полученную информацию, а затем покачал головой в знак согласия.

— Не возражаю. Помимо прочего, — улыбнулся он, — у вас появится больше мотивов защищать меня до последнего, если вы будете все время знать, что о вас пишут статью.

— Никогда не смотрела на дело с этой стороны.

— Потому я и стал миллионером, Тенненбаум, что мне всегда приходилось рассматривать жизнь с разных точек зрения.

3

Было, по крайней мере, несколько новых залов суда, оборудованных по последнему слову компьютерной и видеотехники, которые благодаря своему высокому статусу мог бы выбрать судья Патрик Л. Норвуд, но из всех возможных вариантов он предпочел тот зал, в котором ему в течение последних двадцати лет привелось распоряжаться людскими жизнями. Это была комната с высоченными потолками, мраморными колоннами и деревянным, украшенным резьбой помостом. Он был выполнен в старинном стиле и как нельзя лучше подходил человеку с темпераментом судьи далекого девятнадцатого века, который любил приговаривать к повешению.

Из-за Мартина Дариуса помещение было переполнено до отказа. Кто опоздал, тот довольствовался тем, что стоял у стены. Желающие послушать, что будет происходить в этом зале, должны были пройти досмотр с помощью детектора металла. Усиленная охрана присутствовала и в самом здании — ведь речь шла о серийных убийствах.

Харвей Кобб, пожилой негр, призвал собравшихся к порядку. Вместе с судьей Норвудом Кобб работал на всех слушаниях по вопросу залога с самого назначения на пост самого судьи. Наконец появился и Норвуд. Был он маленького роста, коренастым и страшным, как смертный грех, с жабьим лицом, украшенным пышной шевелюрой седых волос.

— Прошу сесть, — обратился к собравшимся Кобб. Бетси села рядом с Мартином и бросила быстрый взгляд в сторону Алана Пейджа, который пристроился рядом с Рэнди Хайсмитом.

— Вызовите своего первого свидетеля, мистер Пейдж, — приказал Норвуд.

— Вызывается Росс Барроу, Ваша честь.

Харвей Кобб попросил Росса Барроу поднять правую руку и поклясться говорить только правду. Затем Барроу отправился на место свидетелей, а Пейдж сообщил, что перед судом предстанет следователь из отдела по расследованию убийств.

— Детектив Барроу, примерно в середине августа вы слышали что-либо о серии необычных исчезновений?

— Да, именно так. В августе сотрудник нашего отдела, занимающегося делами об исчезновениях, Ларри Фаррер сообщил об исчезновении его жены Лауры Фаррер. Ларри рассказал детективу…

— Протестую! — тут же вмешалась Бетси, вскочив со своего места.

— Протест отклонен, — возразил судья. — Это слушание о возможном освобождении подозреваемого под залог, а не суд. В подобной ситуации властям штата предоставляются некоторые льготы. Если хотите сами допросить этих свидетелей, то вам следует вызвать их в суд. Продолжайте, мистер Пейдж.

Пейдж кивнул Барроу, чтобы тот продолжил.

— Фаррер рассказал детективу, что десятого августа он, как обычно, вернулся с работы домой около восьми часов вечера. На первый взгляд, в доме все выглядело нормально, но жены нигде не было. Одежда ее оказалась на месте, даже косметика была не тронута. Вообще, на взгляд хозяина, ничего из дома не исчезло. Лишь одна деталь была довольно необычной — это роза и записка, которую мистер Фаррер нашел на подушке своей жены.

— А сама роза не показалась странной?

— Да, сэр. Лабораторный анализ установил, что розу специально выкрасили в черный цвет.

— О чем шла речь в записке?

— Там была только одна фраза: «Исчезла, Но Не Забыта». Пейдж передал какие-то бумаги судебному клерку.

— Это фотокопия записки, обнаруженной Фаррером, а также фотография самой розы, Ваша честь. Оригиналы по-прежнему хранятся в лаборатории. Я говорил об этом с миссис Тенненбаум, и она хотела оговорить в качестве особого условия представление этих и других копий исключительно для нынешних слушаний.

— Это так? — спросил Норвуд у Бетси.

Бетси только кивнула в ответ.

— Принимается.

— Детектив, занимающийся исчезнувшими женщинами, сказал вам о следующем исчезновении в середине сентября?

— Да, сэр. На этот раз пропала Венди Рейзер, жена Томаса Рейзера. Об исчезновении, причем при подобных же обстоятельствах, заявил ее муж.

— Ничего не поломано в доме, ничего не исчезло?

— Ничего.

— Мистер Рейзер также нашел черную розу и записку на подушке своей жены?

— Совершенно верно.